Река

Река. Важный мифологический символ, элемент сакральной топографии. В ряде мифологий, прежде всего шаманского типа, в качестве некоего «стержня» вселенной, мирового пути, пронизывающего верхний, средний и нижний миры, выступает т. н. космическая (или мировая) Река. Она обычно является и родовой (или шаманской) Рекой. Иногда её составной частью бывает символически переосмысленная реальная главная Река данного региона. Примером космической Реки может служить эвенкийская Мумонги хокто бира («водяная дорога-река»). В её верховьях (в верхнем мире), в болотистом месте с обильными пастбищами живут души оленей, а рядом обитают души людей, служащие источником продолжения человеческого рода; вдоль среднего течения Реки (в среднем мире) обитают живые люди и животные, в низовьях помещается мир мёртвых, куда шаман провожает душу умершего. Эвенки отождествляют с космической шаманской Рекой и шаманское дерево туру, и шаманский чум с примыкающими к нему с востока молодыми лиственницами и деревянными изображениями духов — дарпэ и с запада ритуальной галереей — онанг: дарпэ символизирует верховья Реки и верхний мир, чум — средний мир, а онанг — Река мёртвых (онанг поэтому делался из мёртвого леса — валежника). В ряде традиций, характеризующихся дуальной организацией общества, описываются две космические родовые Реки, символизирующие каждую из двух фратрий; эти Реки текут параллельно (иногда с неба) и впадают в общее море. Эвенкийские, орочские и т. п. изображения такой космической Реки или двух Рек показывают, как всё, что есть в трёх мирах, располагается по течению космической Реки и её земного воплощения — реальной Реки. У енисейских кетов осью вселенной является Енисей. В верховьях Енисея (тёплый верх, небо) находится добрая Томэм, оттуда прилетают птицы и приходит весна, в низовьях Енисея (холодный низ, преисподняя) находится злая Хоседэм (в царстве на острове в устье Енисея собираются мёртвые души).
Другим вариантом образа космической Реки, вероятно, является находящееся в центре вселенной большое море или озеро, из которого вытекают главные Реки (иногда они текут из центра, отмеченного древом мировым) или одна Река. В калмыкской космологии из середины озера Марво растёт древо жизни Замбу; из него в направлении сторон света текут четыре большие Реки, которые, сделав по семь меандров, возвращаются в озеро. Озеро центра находится на высокой горе, и Реки свергаются вниз по скалам, имеющим облики голов слона, быка, лошади, льва. Таким образом, широко распространённая в разных традициях идея четырёх стражей стран света в данном случае соединяется с образом четырёх Рек, которые не только задают структуру пространства, но и выступают как элементы мифопоэтической классификации (характерно также, что Реки несут в своих водах элементы, из которых состоят скалы: золотой песок, серебряный, красный и голубой). Четыре Реки, указывающие стороны света, известны в библейских легендах (ср. Быт. 2, 10-14). На мусульманских персидских миниатюрах иногда изображается четыре потока воды, растекающихся по четырём направлениям из-под райского дерева туба, на котором сидит птица Хома; вокруг находятся Мухаммад и его сподвижники. Упомянуты четыре реки и в «Младшей Эдде» — Кермт, Эрмт и две Керлауг, которые Тор переходит вброд, когда асы у ясеня Иггдрасиля вершат свой суд. В «Речах Гримнира» описывается, как олень Эйктюрнир поедает листья мирового дерева и из падающей с рогов в Хвергельмир влаги образуются многочисленные Реки, одна из которых находится у жилища богов, другие — в земле людей, но устремлены в хель. В «Прорицании вёльвы» (19-20) сообщается об источнике Урд, омывающем Иггдрасиль и ставшем местом, откуда произошли три девы — Урд, Верданди и Скульд.
Ещё одно отражение образа Реки как космических вод можно видеть в мифопоэтических представлениях о происхождении Реки из первозданного океана мирового: его вездесущность объясняет помещение Рек по краям земли, на небе, в преисподней. В греческой мифологии Океан — величайшая река в мире (Ноm. Il. XIV 245-246), окружающая землю и море, дающая приют небесным светилам и начало всем водам, в т. ч. и Рекам (XXI 195-197 и др.). Грекам было знакомо и представление о Реке, падающей с неба. В Древнем Египте считалось, что Нил является порождением Нуна, открывающего Нилу два истока. Согласно Геродоту, Нил выходит наружу между скалами Крофи и Мофи и течёт и на север, в Египет, и на юг, в Эфиопию (Herodot. 2, 28). Космичность Нила, его подземный и небесный характер подчёркиваются во многих текстах. В гимне богу Атону (14 в. до н. э.) говорится: «Ты создал Нил в преисподней и вывел его на землю по желанию своему, чтобы продлить жизнь людей… Ты даровал небесам их Нил, чтобы падал он наземь… Нил на небе для чужестранцев и для диких животных о четырёх ногах, а Нил, выходящий из преисподней, — для земли возлюбленной…». Нил был тем мифологическим и ритуальным объектом, который соединил многие локальные варианты мифологических представлений и ритуальной практики. В «Текстах пирамид» об Осирисе говорится как о «новой воде», при этом имеется в виду разлив Нила (поздняя традиция склонна соотносить разливы Нила именно с мифом об Осирисе). Вместе с тем Павсаний в своём «Описании Эллады» (X 32, 18) связывает разливы Нила со слезами Исиды, которая ежегодно оплакивает Осириса; Гелиодор в «Эфиопике» называет величайшими праздники египтян, посвящённые Нилу. Плутарх («О реках», 16) сообщает о фараоне, который принёс в жертву Нилу собственную дочь. Овидий, Диодор, Ювенал и некоторые другие античные авторы нередко говорят о человеческих жертвах Нилу, однако собственно египетские источники не содержат подобных сведений. Вместе с тем образ «подземного Нила» был тесно связан со смертью, с душами умерших и судом над ними в загробном мире (опять-таки важна его ассоциация с Осирисом — верховным судьёй мёртвых). Аналогичную роль играют Реки нижнего мира во многих других традициях. Примерами могут служить чёрная Река смерти подземного царства Туони в «Калевале» (в неё, в частности, бросают разрубленного на части Лемминкяйнена) или подробная гидрография греческого аида — Река забвения Лета; Река, окружающая подземное царство; Стикс; Кокит; Пирифлегетон; Ахеронт. С этими Реками связан мотив переправы душ мёртвых, в которой участвуют Гермес Психопомп и Харон. И в этом случае топографические объекты нижнего мира обнаруживают связь с посмертным судом. В некоторых традициях сама Река выступает как божество, символизирующее высший суд (ср. Река-Судию у хеттов или ханаанеян, обычай испытания водой — как одной из форм ордалии — «божьего суда»; так же объясняется и обычай клятвы при воде).
Следы космической, мироустрояющей роли Реки отражаются и в создании особого пласта имён — сакральной гидронимии, предполагающей, с одной стороны, сакрализацию реально существующих Рек, и, с другой стороны, соотнесение этих реальных Рек с их небесным мифологическим прообразом — космической Реки. Все крупные Реки каждого ареала: Хуанхэ, Янцзы, Меконг, Ганг, Инд, Тигр, Евфрат, Волга, Днепр, Обь, Амур, Конго, Замбези, Миссисипи, Амазонка и т. п. — могут быть сакрализованными или, во всяком случае, входящими в мифологические мотивы. В «Ригведе» прославляется Синдху (Инд) как Река, текущая впереди всех струящихся вод и превосходящая их по силе; Синдху богата конями, колесницами, одеждами, золотом, шерстью. Восхваляются и притоки Синдху, и другие крупные реки Индии — Ганга, Ямуна, Сарасвати, Парушни, Шутудри и др. Главной рекой ведийской сакрализованной географии является Сарасвати. Сарасвати хорошо известна в персонифицированном виде: она не только богиня Реки, но и нередко отождествляется с Вач, персонифицированной Речью. Связь Реки с речью принадлежит к числу архетипических образов. В основе идентификации не только акустический эффект шумно текущей воды, но и образ самого потока Реки и речи, последовательного перетекания — развития, от начала до конца, до состояния смысловой наполненности. Образ Сарасвати оказался настолько влиятельным и индуцирующим новые элементы содержания, что к нему было создано мужское соответствие — Сарасват, которое подчёркивало мужской аспект плодоносной силы Реки (как и речи). В «Ригведе» Реки не раз называются божественными (IV 55, 3; V 46, 6; 49, 4) и бессмертными (I 62, 10). Часто обыгрывается сакральная речная нумерология — 3, 7, 3 х 7, 99; есть упоминание и о четырёх сладкотекущих Реках (I 62, 6). Реки — супруги быка-Индры (V 42, 12), они сёстры Варуны (VIII 41, 2), и он живёт в них. Один из наиболее известных «речных» мифов — рассказ о сошествии на землю Ганги, дошедший до нас в разных версиях древнеиндийского эпоса (Мбх. III, Рам. I) и в ряде памятников изобразительного искусства (ср. рельефное изображение мифа в храме Махабалипурам, Мадрас). Царь Бхагиратха умолил прекрасную деву Гангу (образ небесной Реки, не смешивавшейся с земными Реками) смыть её священными водами грехи предков. Её воды низринулись с вершины снежной горы на землю, заполнили пересохший океан, проникли в подземное царство, коснулись праха предков Бхагиратхи, которые получили очищение и обрели небесное блаженство. С тех пор Ганга течёт по земле и впадает в океан. С Гангой связаны такие важные мотивы, как проглатывание Ганги мудрецом Джахну, пребывание в Ганге семени Шивы и омовение сестёр Криттик в мифе о рождении Сканды и др.
В китайской традиции рассказывается о небесном духе Цзюй-лин, который происходил из верховьев реки Фэньшуй и некогда был духом Реки. Он не только расколол и раздвинул гору Хуашань, которая мешала течь Хуанхэ, и открыл Реке прямой путь к морю, но и выступил (в даосской традиции начала нашей эры) как космический первотворец, отделивший небо от земли. В водах Хуанхэ Юй увидел речного духа, давшего ему карту рек, благодаря которой Юй догадался, как нужно бороться с потопом. Важную роль в мифе творения сыграл хеттский бог Реки: после того как небо и земля были разделены, он «взял себе очищение, жизнь потомства и силу плодородия». Известный хеттский ритуал Туннави иначе называется обрядом Реки: «Когда Старая женщина (жрица) приходит на берег реки, она отламывает тонкий кусок хлеба для божества берега реки, и она кладёт его на берег реки, и она разбрасывает муку и куски пирога на берег, и льёт на берег вино, и говорит: божество берега реки! Смотри! Я пришла к тебе. И ты, божество реки, с берегов которой взята эта глина, возьми её в свою руку, и очисти этого человека глиной; очисти все двенадцать частей его тела». При обряде очищения бога и человека от заклятия перед храмом вырывают водоём, соединяют его каналом с Рекой, делают образы клятв и проклятий из серебра и золота, кладут их в лодку и выпускают её по каналу в Реку. Старая женщина произносит заговор: «Как лодку река унесла…, так точно река унесёт всех тех, кто виновен в заклятиях… Пусть злые слова уплывут в далёкие страны, за море! Вспять не обратится река, обратно пусть не приплывут заклятия и злые слова!».
Существенна роль Реки в библейской и христианской мифологиях. В награду людям Реки прокладываются в пустыне, открываются в горах, иссекаются из скалы; в наказание же Реки иссушаются, превращаются в пустыню, в смолу, в кровь, наполняются гадами. Одна из казней египетских состояла в том, что господь (руками Аарона) ударил жезлом по воде, и она превратилась в кровь (Исх. 7, 17-21). Фараону снится сон о семи тучных и семи тощих коровах, выходящих из Реки (Быт. 41, 1-3); на берегу Реки фараонова дочь находит корзину с младенцем Моисеем (Исх. 2, 5-6) и т. д. В новозаветной традиции в Реке Иордане происходит крещение водой; один из эпитетов Иисуса Христа — «Река жизни». В Древней Греции (как на Балканах, так и в Малой Азии) очень многие Реки были включены в сакральную топографию. На их берегах разворачивается действие многих мифов, они населены наядами. Некоторые мифы разыгрываются именно в «речном» коде; ср. миф об Алфее и Аретусе, сходный мотив в «Фьезоланских нимфах» Боккаччо, где любовное соединение героев продолжается посмертно, когда они превращаются в два сливающихся ручья — Африко и Мензола. Греки мифологизировали и свои Реки [Пермес (ср. пермесские девы — музы), источник Иппокрена, Алфей, Пеней, Меандр, Скамандр] и чужие (Стримон, Гебр, Падус, Роданус, Фасис и др.), а часто создавали полностью мифические, как гиперборейский Эридан, с которым связана гибель Фаэтона. Особое место в греческой мифологии занимает Нил, сын Океана и Тефиды, у которых родились три тысячи сыновей — речных божеств.
Один из вариантов т. н. основного мифа актуализирует роль Реки. Поединок между громовержцем и его противником в значительной степени объясняется тем, что последний запрудил воды Реки, чем вызвал угрозу плодородию и жизни. Само имя древнеиндийского чудовища Вритры означает «затор», «запруда», «преграда». Индра «убил дракона, он просверлил отверстия для рек, он рассек чресла гор», и теперь «как мычащие коровы, спеша, прямо к морю сбегают воды» (PB I 32, 1-2). Имя матери Вритры Дану означает поток, воду; этот же корень используется в названиях ряда мифологизированных Рек иранского происхождения — Дон, Днепр, Дунай и т. п. Сходные мотивы поражения чудовища, удерживающего воды, и его матери — Реки известны во многих традициях (ср. южноамериканские мифы о змее — удерживателе вод, при том, что змей связан с огнём, ср. Змей Огненный Волк), но бывает, что главная функция змея — охранять Реку (кстати, иногда змея превращается в Реку, чем и объясняется извилистость её течения). Многочисленны предания и легенды, относящиеся к Днепру (этимология названия этой Реки восходит к иран. danu, «река», «вода», и индоевроп. *iebhr — с идеей соития, плодородия). В них сочетается, по крайней мере, два слоя: миф о небесном происхождении Днепра и его порогов и одна из версий основного мифа, согласно которой божий коваль гнал запряжённого в плуг змея вплоть до Чёрного моря [отсюда — т. н. Змиевы валы (сам корень слова «вал» неотделим от имени противника громовержца — Волос/ Велес, др.-инд. Вала, Вритра и т. п.)], не давая ему напиться воды из Днепра: разрешение на это было дано змею лишь по достижении Чёрного моря. Реконструируется и мотив происхождения днепровских порогов в местах остановки змея. Сходные мотивы отмечены в гуронском дуальном мифе об Иоскехе и Тавискароне. Спасаясь от погони, Тавискарон создавал на Реке пороги и быстрины; капли его крови, падая на землю, превращались в кремень (ср. близкое объяснение Реки Дунай как потока крови одноимённого богатыря в русских былинах).
Существует огромный фольклорный материал, мотивирующий происхождение Реки. Образ Реки играет значительную роль в сказочных мотивах (ср. в русских сказках такие мотивы, как Река-оборотень, огненная Река, за которой живёт змей, Река и баба-яга, молочная Река с кисельными берегами, Река из пива, мёда, вина и водки и т. п., ср. также важный мотив купания героя или девиц царевен и т. п. в Реке или озере). У американских индейцев многочисленны сказки о духах Рек (нередко в противопоставлении к духам гор), о Реках и соответствующем животном (ср. сказку «Бобр и река Гранд-Ронд»), о падении моста богов в Реку и т. п., этиологические сказки о происхождении Реки и о том, почему они текут в одну сторону, почему они меняют направление (здесь особая роль отводится Койоту). Роль Реки как места совершения ритуалов в значительной степени объясняется пограничной функцией Реки: она рубеж между этим и тем, нижним миром, между своим пространством и чужим.
Символические значения Реки — препятствие, опасность, потоп, наводнение; ужас, вход в подземное царство; речь, сила прорицания (в древней Англии Реки, в частности, почитались и за их пророческие свойства). Мотив вступления в Реку означает начало важного дела, подвиг; переправа через Реку — завершение подвига, обретение нового статуса, новой жизни (ср., в частности, буддийскую символику). В христианской символике с образом Реки связаны святые Христофор и Евстахий.

Лит.: Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 1-3, М., 1865-1869; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; Анисимов А. Ф., Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований, М.-Л., 1958; его же, Космологические представления народов Севера, М.-Л., 1959; Соколова В. К., Типы восточнославянских топонимических преданий, в кн.: Славянский фольклор, М., 1972; Иванов В. В., Топоров В. Н., Исследования в области славянских древностей, М., 1974; их же, Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян, в сб.: Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев, М., 1976; Коростовцев М. A., Религия Древнего Египта, М., 1976; Ганаланян А. Т., Армянские предания, Ер., 1979; Наrva U., Die religiцsen Vorstellungen der altaischen Vцlker, Hels., 1938; Bonneau D., La crue du Nil, P., 1964; Beit H. von, Symbolik des Mдrchens, Bd 1-3, Bern, 1952-58; Haavio M., Suomalainen mytologia, Porvoo-Hels., 1967; Jobes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt. 2, N. Y., 1962, p. 1341-42.

В. Н. Топоров